Что (кто) такое Формальный метод - определение

в литературоведении, теоретическая концепция, утверждающая взгляд на художественную форму как категорию, определяющую специфику литературы и способную к саморазвитию. "Ф. м." в определённой мере подготовлен Неокантианством. Как особое направление сложился на рубеже 19-20 вв. первоначально как реакция на импрессионистическую критику и позитивистски окрашенные направления в литературоведении (См. Литературоведение) и искусствознании (например, Культурно-историческая школа в литературоведении), позднее - как теоретически обосновываемая методика, устремленная к изучению внутренних (структурных) закономерностей художественного произведения.

На Западе в 1910-е гг. "Ф. м." ярче всего проявил себя в теории изобразительного искусства (Г. Вёльфлин (См. Вельфлин)) и при сравнительном изучении различных искусств (О. Вальцель - Германия), что имело положительным результатом наблюдения в области описательной (формальной) типологии. В литературоведении "Ф. м." был представлен изучением "морфологии романа" (В. Дибелиус - Германия), "языковой стилистики" (Л. Шпитцер) и др. Методические принципы ряда разновидностей "Ф. м." на Западе сводились к "пристальному чтению" произведений при игнорировании всех "внелитературных" компонентов. Итоги его развития в 1920-е гг. - утверждение статистической описательной методики, отказ от генетических и эволюционных планов изучения литературы.

Существенно иное явление по генезису и методологии - "формальная школа" в России (середина 1910-х - середина 1920-х гг.), исходившая не из искусствоведческих концепций, а из ориентации на лингвистику (что характерно в первую очередь для ОПОЯЗа и Московского лингвистического кружка). Учение И. А. Бодуэна де Куртенэ (См. Бодуэн де Куртенэ) о языке как функцией, системе, переосмысленное применительно к литературным явлениям, способствовало переходу от ранней механистической доктрины, в силу которой произведение рассматривалось как "сумма" (В. Б. Шкловский) составляющих его "приёмов" ("формальная поэтика"), к взгляду на произведение как "систему" (Ю. Н. Тынянов) функциональных единиц (представление, характерное для "функциональной поэтики"). Одновременно эволюционирует взгляд на основные понятия теоретической и исторической поэтики: от оценки формы как единственной носительницы художественной специфики и игнорирования содержания как "внехудожественной" категории - к постановке и обоснованию в общем виде концепции "содержательной формы"; от представления о смене литературных явлений в результате разрушения автоматизма восприятия и борьбы "старшей" (канонизированной) линии с неканонизированной "младшей" линией к историко-литературному осмыслению смены жанров и стилей.

Плодотворным моментом в трудах представителей и сторонников "формальной школы" были конкретные исследования ряда ранее не изученных проблем в работах, посвященных стилистическим формам речи и языка (В. В. Виноградов), рифме, метрике и композиции стиха (В. М. Жирмунский), соотношению семантики и стиховой конструкции (Тынянов), синтаксиса и поэтической интонации (Б. М. Эйхенбаум), ритма и метра (Б. В. Томашевский), языкотворчеству футуристов (Г. О. Винокур), ритму и синтаксису (О. М. Брик), сюжетосложению (Шкловский), произносительно-слуховой интерпретации художественной речи (С. И. Бернштейн), системному описанию волшебной сказки (В. Я. Пропп), поэтической фонетике (Е. Д. Поливанов), принципам фонологического изучения стиха и стилистической семантике (Р. О. Якобсон) и др. На протяжении 20-х гг. были выдвинуты идеи, ставшие актуальными в развитии структурной поэтики, информации теории (См. Информации теория), семиотики (См. Семиотика), машинного перевода (См. Машинный перевод). Проблематика исследований названных учёных 2-й половины 20-х гг. несводима к положениям "Ф. м.". Так, для "функциональной поэтики" характерно признание недостаточности синхронического плана изучения поэтики и требование дополнения его планом диахроническим, что имело следствием решительный выход за рамки "литературного ряда" и рассмотрение литературных систем в широком контексте литературного быта, социальной среды и исторической эпохи, которые в свою очередь системны. В дальнейшем учёные, разделявшие принципы "формальной школы", приходят к более широкому и универсальному научному методу постижения формы и содержания в их единстве.

На Западе к сходным представлениям пришли представители Пражского лингвистического кружка (См. Пражский лингвистический кружок) (Я. Мукаржовский и др.), сохранив, однако, на определённое время элементы ранней доктрины "Ф. м." (Р. Якобсон). В 20-30-е гг. "Ф. м." пытается обновиться, сближаясь с "семантическим анализом" А. А. Ричардса, получив в Англии и США название "новой критики" (См. Новая критика). В 40-50-е гг. положения "Ф. м." нашли в Швейцарии поддержку в методике "интерпретации" произведений (В. Кайзер, Э. Штайгер). В настящее время идеи "Ф. м." и ОПОЯЗа вызывают на Западе значительный интерес, что отчасти объясняется попытками создания неоформалистической методологии в литературоведении. Претензии сторонников "Ф. м." на исчерпывающее раскрытие художественной сущности литературы необоснованы, т.к. сущность и ценность литературы непостижимы вне органического единства содержания и формы (См. Содержание и форма).

Лит.: Шор Р., "Формальный метод" на Западе, в кн.: Ars poetica, 1, М., 1927; Волошинов В. Н. [Бахтин М. М.], Марксизм и философия языка, 2 изд., М., 1930; Структурализм: "за" и "против", М., 1975; Бахтин М. М., Вопросы литературы и эстетики, М., 1975. См. также лит. при статьях ОПОЯЗ, "Новая критика", Структурализм.

Д. Д. Ивлев.

Общество изучения поэтического языка, научное объединение, созданное в 1916-18 группой лингвистов (Е. Д. Поливанов, Л. П. Якубинский), стиховедов (С. И. Бернштейн, О. М. Брик), теоретиков и историков литературы (В. Б. Шкловский, Б. М. Эйхенбаум, Ю. Н. Тынянов). Доктрина О., представляющая собой разновидность "формального метода" (См. Формальный метод) в литературоведении, была подготовлена работами Шкловского ("Воскрешение слова", 1914). Печатный орган - "Сборники по теории поэтического языка" (в. 1-6, 1916-23). В конце 10 - начале 20-х гг. к О. были методологически близки члены Московского лингвистического кружка (Г. О. Винокур, Р. О. Якобсон), а также Б. В. Томашевский, В. В. Виноградов.

Теоретические установки О. отмечены полемическим отношением к эклектизму дореволюционной академической науки и вместе с тем - влиянием Акмеизма и Футуризма; опоязовцы стремились лишить поэзию того возвышенно-мистического ореола, который окружал её в глазах символистов. В литературе они усматривали "ремесло", формально-техническую деятельность, основанную на применении приёмов и средств, поддающихся "точному" изучению. Задача литературы - вызвать художественный эффект необычности ("остранение"). На это рассчитаны литературно-художественные приёмы (их совокупность), используемые художником или литературным течением. С ослаблением действенности одних приёмов, становящихся привычными и превращающихся в шаблон ("автоматизирующихся" для восприятия), возникает потребность в новых, и одна литературная система сменяется другой.

Сферами интересов участников О. были теория поэтического языка и стиха (Поливанов, Якубинский, Брик; Эйхенбаум - "Мелодика русского лирического стиха", 1922; Тынянов - "Проблема стихотворного языка", 1924, 2 изд., 1965), сюжетосложение и строение романа (Шкловский - "О теории прозы", 1925), смена и эволюция жанров и течений. Благодаря применению сравнительно-типологического метода, новых лингвистических идей, статистических способов изучения опоязовцы накопили ряд ценных для филологии наблюдений и частных гипотез, пройдя сложный путь от механистического представления о произведении как "сумме" формальных приёмов до динамического понимания функциональной связи всех его компонентов, от учения о независимом литературном "ряде" до признания взаимосвязи его с др. культурными "рядами" (Ю. Тынянов - "Вопрос о литературной эволюции", 1927). Обстановка пооктябрьских лет, общение с В. В. Маяковским, С. М. Эйзенштейном и др. деятелями советского искусства содействовали продуктивной эволюции опоязовцев, их действенному участию в обсуждении проблем поэтики советской литературы и кино.

Несмотря на субъективную воодушевлённость учёных О. идеей строительства новой культуры, подчинение литературы задаче выработки "обострённого" читательского восприятия связывало их доктрину с идеями модернистских течений в искусстве 10-20-х гг. Отражая установку на "самоценное" формально-художественное новаторство, подобный взгляд и в теории, и на практике объективно вёл к дегуманизации и деидеологизации искусства (см. Формализм в искусстве). Осознав это в ходе дискуссий, участники О. постепенно отказываются от формалистических установок. В конце 20-х гг. общество распалось.

На Западе, где многие принципы О. (в значительной мере благодаря Якобсону) были усвоены Пражским лингвистическим кружком (См. Пражский лингвистический кружок), с середины 50-х гг. наблюдается новая волна интереса к идеям О. При этом закономерный интерес к творческим идеям и гипотезам О. зачастую используется для утверждения неоформалистических тенденций ("Новая критика", некоторые разновидности Структурализма).

Лит.: Жирмунский В., Задачи поэтики. К вопросу о "формальном" методе, в его кн.: Вопросы теории литературы, Л., 1928; Энгельгардт Б. М., Формальный метод в истории литературы, Л., 1927; Медведев П. Н., Формальный метод в литературоведении, Л., 1928; Шкловский В., Жили‑были, М., 1966; Киселева Л. Ф., Кожинов В. В., Проблемы теории литературы и поэтики, в кн.: Советское лтературоведение за 50 лет, Л., 1968; Леонтьев А. А., Исследования поэтической речи, в кн.: Теоретич. проблемы советского языкознания, М., 1968; Бахтин М., К эстетике слова, в кн.: Контекст. 1973, М., 1974; Erlich V., Russian formalism. History‑Doctrine, 's-Gravenhage, 1955.

Г. М. Фридлендер.